— Черт побери, Охотник здесь! Сердце Лоретты сжалось.

— О Боже, опусти засов, Эми!

Лоретта схватила кровать и отодвинула ее, освободив крышку погреба. Эми поспешила ей на помощь, ее маленькое лицо было искажено гримасой страха…

— Они видели тебя? — крикнула Лоретта.

— Не думаю. Но наши лошади на виду! Они все поймут, Лоретта Джейн! Что, черт возьми, нам делать?

— Прятаться! — Лоретта подняла крышку люка и толкнула Эми вниз по ступеням. Схватив винтовку, она с беспокойством огляделась вокруг, чтобы удостовериться в том, что кровать стоит ровно и покрывала не смяты. Если что-нибудь, какая-нибудь мелочь будет выглядеть странно, Охотник обратит на нее внимание и поймет, что кровать двигали. Как только он придет к такому выводу, у него уйдет немного времени, чтобы подумать о погребе. Она уже не считала команчей глупыми, а Охотник был умнее всех.

Торопясь вслед за Эми, Лоретта опустила крышку люка за собой. Влажная, пахнущая плесенью темнота обволокла ее. Она нащупывала в темноте оставшиеся ступени. Бледные полосы света, проникавшие через щели в полу, освещали бледное лицо Эми. Укрытие было маленьким — погребок размерами в четыре квадратных фута и достаточно глубокий, чтобы они могли выпрямиться. Лоретта оттолкнула Эми в угол и встала перед нею, держа винтовку наготове.

Топот копыт приближающихся лошадей эхом отдавался в голове Лоретты. Она чувствовала позади себя дрожь Эми. Прозвучал голос Охотника, отдававшего какую-то команду на языке команчей. В следующую минуту он прокричал:

— Белые Глаза, пришли ко мне мою женщину! Лоретта вздрогнула. Гнев, зазвучавший в его голосе, ударил по ее натянутым нервам. Последовала тишина, долгая, давящая на уши тишина. Она представила себе Охотника, всматривающегося в оленью кожу, закрывавшую окна, и как меняется выражение его лица, когда он начинает понимать, что никого в доме нет.

Скрипнуло дерево. Вздрогнув, Лоретта подняла голову. Кто-то ступил на крыльцо. Застонала другая доска, потом другая. От напряжения у нее заболели глаза. Застыв в страхе, она ждала. Чуть позже дверь с грохотом распахнулась, и ноги, обутые в мокасины, мягко ступили на пол хижины. Она ощущала близость Охотника всеми порами кожи. Прижавшись к Эми, она не отрывала глаз от крышки люка. Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы он не увидел крышки.

От духоты и тишины у Лоретты звенело в ушах. Она затаила дыхание и знала, что Эми сделала так же. Затем Эми всхлипнула. Звук был не громче шепота, но он показался громким, как орудийный выстрел. Скрипнула доска. Тени упали на полосы света, проникавшие сквозь щели пола. Трясясь, Лоретта положила палец на спусковой крючок, ее кожа стала липкой от пота. Крышка люка приподнялась на дюйм…

Эми вздрогнула и задохнулась. Не будучи уверенной, с какой стороны Охотник откроет дверь, Лоретта выжидала, пока не увидела носок его мокасина, и тогда направила в его сторону ствол винтовки. Крышка заскрипела, раскрываясь шире. Свет ослепил ее на мгновение. Охотник стоял над открытым люком, черты его лица были натянуты от гнева.

— Выходи! — Он щелкнул пальцами и указал большим пальцем за свое мускулистое плечо, отступив назад, чтобы им были видны ступеньки. — Namiso, теперь!

Эми прыгнула, чтобы подчиниться. Лоретта массой своего тела оттолкнула ее назад в угол.

— Убирайся отсюда, Охотник. Я не пойду с тобой. Он поставил ногу на верхнюю ступеньку. Думая, в действительности ли она делает все это, она направила на него винтовку.

— Не пытайся сделать этого! Просто уйди. Пожалуйста. Я не хочу причинить тебе вреда!

Он сделал еще один шаг. Выражение его лица было грозным, глаза сверкали гневом.

— Она заряжена! Не испытывай меня, Охотник! Я не вернусь назад!

К ужасу Лоретты, он осмелился еще на один шаг. Она старалась совладать с собой и попыталась унять дрожь пальца, который лежал на спусковом крючке. Звук воображаемого выстрела заполнил уши. Она представляла, как он сгибается и скатывается по ступенькам с разорванной широкой грудью, из которой хлещет кровь. Пылающие темно-синие глаза уставились на нее, приковав ее к месту. Воспоминания о родителях промелькнули в голове. Но были и другие воспоминания, воспоминания об Охотнике в сотне различных сцен, как ее друга, любовника, защитника. Она ненавидела то, чем он был, поступки, на которые он был способен. Но она любила его. И она не могла убить его. Ему это было известно. Она прочитала это в его глазах. Он прошел оставшиеся ступеньки и извлек Эми из-за нее.

— Иди к Быстрой Антилопе, — приказал он.

— Охотник… — Эми взяла его за руку. — Ты должен понять. Это была ее мама! Ее мама и папа! Как бы ты чувствовал себя?

— Иди к Быстрой Антилопе! — прорычал он. Всхлипнув, Эми побежала вверх по ступенькам и выбежала из дома, окликая Быструю Антилопу по имени. Медленно, с едва сдерживаемым гневом Охотник вырвал винтовку из рук Лоретты и швырнул ее на землю. Затем, не произнося ни слова, он перекинул ее через плечо и поднялся по ступенькам.

— Охотник, ради Бога, не делай этого! — Она схватила его за пояс, вспоминая, как она поступала так же в других случаях, когда он нес ее таким же образом. — Будь ты проклят! Я не пойду туда назад. Я не пойду!

Он пересек комнату, действуя так, как будто не слышал ее. В гневе Лоретта колотила его по бедрам сзади. Он продолжал идти. Земля проносилась под нею расплывчатым пятном, в котором нельзя было ничего различить. В следующую минуту он бросил ее на лошадь и сам уселся позади нее. Двое других индейцев взяли поводья жеребцов, на которых бежали Лоретта и Эми. Друг взвился на дыбы, почувствовав незнакомую руку, но негромко произнесенное Охотником слово успокоило его.

Когда Охотник повернул лошадь, Лоретта поняла, что он в самом деле намерен вернуть ее в свою деревню. Ее желание ничего не значило для него. Он намеревался заставить ее жить среди убийц ее родителей, смотреть им в лица каждый день всю оставшуюся жизнь, делить с ними пищу, быть вежливой с ними, принимать их. Эта мысль подтолкнула ее к действию.

— Нет! — кричала она, поворачиваясь к нему лицом. — Я не вернусь с тобой, я не вернусь.

Схватив ее за волосы, он сильно встряхнул ее. Боль обожгла всю голову. Сама жестокость действия заставила Лоретту замереть и смотреть на него в потрясенном неверии. Он сверкнул на нее глазами.

Голосом, пропитанным злобой, он сказал:

— Этот команч остановится и побьет тебя, если ты будешь делать неприятности. Ты поняла?

— Не посмеешь.

— Я команч, да? Mo-cho-zook, жестокий. Ты от этого убежала? Язычник. Мужчина, который будет бить тебя? Или, может быть, бросит тебя своим друзьям? Это будет хорошо, да? Если бы я только мог найти такого глупого мужчину, который возьмет тебя!

Отпустив волосы, чтобы обхватить ее за талию исцарапанной рукой, Охотник замолчал, побуждая свою лошадь скакать быстрее. Его рука на ее бедре была тяжелой, прикосновение пальцев неудобным, но не жестоким. Лоретта оперлась на него и закрыла глаза.

— Почему ты не можешь понять, что между нами все кончено, что я не могу остаться в этой деревне с тобой? — сказала она. — Даже если ты не имел никакого отношения к смерти моих родителей, люди из твоей деревни имели к этому самое прямое отношение! Я не могу забыть этого! И я не могу простить этого!

— Этому команчу нет никакого дела до песни в твоем сердце, — ответил он голосом, в котором все еще звучала злоба. — Ты принадлежишь мне. Навеки, навсегда! В тебе мое семя. Мужчина команч не отказывается от своей женщины.

Это были последние слова, которыми они обменялись. Мили проносились. Они ехали до поздней ночи, пока истощенная до предела Лоретта не обмякла и забылась беспокойным сном, положив голову на плечо своему мужу.

Через несколько часов она проснулась оттого, что Охотник сильно сжал ее руку. Он сдернул ее с лошади. Ошеломленная и ничего не понимающая, она упала у его ног, а затем поползла боком, чтобы не волочиться по земле, когда он потащил ее за собою одной рукой, зажав бизонью шкуру и стойки под другой.